Олег Белоколос
эксперт фонда «Майдан иностранных дел»
«При благоприятных обстоятельствах шансов на то, что в 2018 году до договоренности таки дойдет, не более, чем перспектив ядерной зимы», - именно так, очень осторожно, в конце прошлого года писал авторитетный британский The Economist о перспективах достижения хоть какого-то соглашения по северокорейской ракетно-ядерной программе.
То есть 12 июня в Сингапуре произошло событие действительно исторического значения, как его сразу же стали называть ведущие международные СМИ - саммит между лидерами США и КНДР. При этом чувствовалось, что и Дональд Трамп, и Ким Чен Ын явно хотели и одновременно несколько опасались этой встречи.
Совсем не случайно, параллельно с подготовкой к саммиту, можно было наблюдать и большое психологическое соревнование двух незаурядных личностей, которые, несмотря на известную импульсивность, продемонстрировали и необходимую рациональность, и достаточный реализм.
Дональду Трампу эта встреча была необходима для того, чтобы продемонстрировать, что он способен достичь того, что не удалось его предшественникам, и его тактика давления, угроз и демонстрации силы является эффективной именно для обуздания опасного лидера КНДР. При этом президент США достаточно успешно избавил от необходимости решения наиболее актуального вопроса мировой политики Китай и Россию, показав, что именно Вашингтон сегодня и остается определяющим и главным игроком на международной арене. То есть Дональд Трамп, так сказать, наглядно показал и выполнения предвыборных обещаний, и реализацию тезиса о приоритете национальных интересов с использованием формулы «мир из-за обнаружения силы», которую он провозгласил основополагающей осью внешней политики.
В то же время Трамп был явно не прочь опорочить своих политических оппонентов в США и в мире, которые закидывают ему неудачное руководство внешней политикой и увеличение личных рейтингов. Ведь его намеки на прямые переговоры с лидером Северной Кореи во время избирательной кампании тогда многие оценили менее чем несколько наивные ...
В свою очередь, Ким Чен Ын явил себя миру как государственный деятель, который наравне беседует с руководителями сверхдержав, то есть получил статус, к которому стремились его отец и дед.
Очевидно, решения, принятые 12 июня, означают, что речь идет лишь о начале довольно сложного процесса, который продлится несколько лет и, в частности, будет включать такие этапы, как полная денуклеаризации Корейского полуострова и установление там предпосылок для стабильного и прочного мира. Стороны также договорились наладить отношения между США и Северной Кореей, отыскать и осуществить перенос останков пленных и военных, погибших во время боевых действий.
Одним из ключевых вопросов, которые остались невыясненными, является именно содержание термина «гарантии безопасности» (security guarantees), которые президент Трамп пообещал предоставить КНДР. Очевидно, содержание этих гарантий будут определены в ходе дальнейших двусторонних переговоров.
Хозяин Белого дома во время церемонии подписания двустороннего заявления отметил, что два руководителя «наладили особые связи» и после длительных переговоров и подписания документа, по его мнению, отношения США и Северной Кореи «будут очень отличаться от того, что было в прошлом» .
Однако, оценивая предварительные результаты саммита, следует также помнить, что в современном меняющемся мире, где возможно абсолютно все, Пхеньян без всяких угрызений совести прибегал к переговорам с целью якобы поиска компромисса ради реализации собственных целей и пытался использовать любые шаги навстречу со стороны Вашингтона для увеличения давления в ответ и решения главной задачи - обеспечения политического и экономического сохранения собственного режима без серьезных внутренних изменений.
Следовательно, и внимание к действиям КНДР, безусловно, должно быть соответствующим. Очевидно, это хорошо понимают в Вашингтоне, ведь договоренность с Пхеньяном больше не является просто двусторонним американо-северокорейским соглашением, а стала личным делом Дональда Трампа и, возможно, одним из его главных будущих внутриполитических козырей.
Для Украины же саммит 12 июня сейчас кажется положительным, ведь наше государство, более 20 лет назад добровольно отказалась от третьего в мире ядерного потенциала, всегда выступала за укрепление международного контроля над распространением оружия массового уничтожения и средств его доставки.
Кроме того, нам, в Украине, будет особенно интересно отслеживать дальнейшее развитие событий вокруг денуклеаризации КНДР. Ведь Украина в свое время столкнулась с различным толкованием положений известного Будапештского меморандума (Меморандум о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия) в 1994 году, где англоязычный термин security assurances был переведен в украинском тексте как «гарантии безопасности», что, как оказалось, скорее означало «заверения безопасности» (причем политического характера).
